Нет, голоса и звуки не умолкли совсем. Они по-прежнему звучали, но уже словно из более далекого места, а еще их определенно стало меньше. Инна недоуменно нахмурилась: как такое возможно? Квантовая реальность огромна, всевозможных историй так много, и ни одна из них не исчезает полностью – ну разве что совсем редко, когда в отдельной версии происходит всемирный коллапс. А чаще всего они множатся, одни и те же линии постоянно разветвляются и превращаются в скопления линий, которые в свою очередь тоже множатся, и так до бесконечности. Шум никогда не утихает, лишь становится громче с каждой секундой. Так что же произошло?
Обычно эта Инна старалась не обращать внимания на происходящее с другими своими версиями. Она никогда не стремилась к единению с другими копиями, поэтому, когда материальная Инна стала квантовитом, она не сильно обрадовалась и большую часть времени пыталась абстрагироваться от происходящего где-то в других реальностях. Ей не интересны их проблемы – пусть лучше оставят ее в покое. Но сейчас она решила кое-что спросить, а потому подключилась ко всеобщему мозгу.
И с первых же секунд усиленных размышлений ей все стало ясно. Дыра во Вселенной возникла не только в их истории – она появилась во всех версиях событий и даже, кажется, в материальном мире. В большинстве случаев изолятор ее сдерживал. Но ведь изолятор был не везде.
Те вероятностные линии, в которых изолятора не было, искажались и медленно вытягивались в эту дыру. Что там с ними происходило дальше – никто не знал, но больше о них никто не слышал. К счастью, Инне повезло, и ни одна из ее многочисленных версий не пострадала – но ужас происходящего уже проносился волной по всем историям. Люди и не люди были в панике, они боялись того, что происходит, и умоляли всех заделать эту дыру – но это было невозможно. Инна спросила свои альтернативные версии, что же теперь будет.
Их мозг, разделенный на миллиарды и миллиарды отдельных мозгов, принялся за работу. Это можно было сравнить с работой квантового компьютера – и ответ пришел за доли секунды.
Если дыра останется на месте, то рано или поздно в нее улетят все нематериальные реальности. Истории с изолятором продержатся дольше всего, но, в конце концов, и они неизбежно попадут туда. С исчезновением важной составляющей вселенной ослабеет гравитация, и тогда весь мир расшатается. Даже материальных это коснется. Инна осознала это и хотела немедленно броситься к отцу – но тут их сложный организм пронзила жуткая боль. Человек не был приспособлен к такому существованию. Даже с учетом гибели некоторых реальностей поступающей в мозг информации было слишком много. Ни одна из Инн не могла больше продуктивно думать.
Через некоторое время они потеряли сознание. Провалявшись несколько часов на полу своей спальни, Инна очнулась и поняла, что связь пропала. Теперь они снова каждая сама по себе. Разумеется, квантовая реальность еще шумела в ушах, и все же девушка ощутила резкую волну одиночества. Хоть она и не обращала внимания на эту связь, все-таки она придавала ей сил. А теперь на нее навалились пустота и обреченность. Инне показалось, что ее уже затянуло в эту дыру, и она болтается посреди вакуума одна-одинехонька, и ничего ей другого не осталось, кроме как ждать смерти. Нужно было скорее бежать к отцу и искать выход, но Инна еще помнила вердикт своего супермощного мозга: дыру во вселенной не заделать ничем.
Все ее тело словно прошиб ток. Инна открыла глаза. Она лежала в комнате с окнами, занавешенными темными шторами, на столе. Голова болела в двух местах, чуть повыше висков, и довольно сильно. Девушка попыталась пошевелить руками или ногами, но не смогла. Что случилось? Почему тело ее не слушается?
Раздался звук отодвигаемого стула, потом шаги, и вот над ней склонился кто-то очень высокий. Инна не сразу поняла, что это Андмор.
– Смотрю, ты приходишь в себя? – скучающе спросил он.
Инна попыталась поднять голову, и тогда он подложил ей под шею какой-то мягкий валик. Так стало видно гораздо лучше, и она заметила, что ее запястья и ноги чуть выше ступни привязаны к столу. Но ее по-прежнему пугало то, что она не может пошевелиться. Инна хотела что-нибудь сказать, но получилось только издать хрип.
– Не торопись, – посоветовал ей Андмор.
Мысли блуждали вяло, не в силах сконцентрироваться на чем-то одном. Андмор неподвижно стоял и смотрел на нее так, как будто у него впереди было все время мира. Оцепенение потихоньку проходило – Инна пошевелила пальцами и сжала их в кулак. Когда прошло еще несколько минут, и оцепенение почти отпустило ее, она спросила:
– Что случилось?
– А ты не помнишь? – равнодушно протянул Андмор.
Инна морщила лоб от усилий, но в памяти ничего не всплыло, и она покачала головой.
– Проблема бывших квантовитов в том, что в их мозгу всегда остается память о том, что они видели, пока были не просто собой, а множествами версий самого себя. Но при отсутствии квантовых свойств в организме невозможно удерживать в себе столько информации. Поэтому мозг блокирует ее, хотя не стирает насовсем. Я помнил, что что-то произошло. Что-то, что послужило причиной надвигающегося конца света. Но никаких деталей. Однако это было как-то связано с тобой. Поэтому я решил выудить эту информацию из твоего мозга. Но если бы я заставил тебя вспомнить весь октодециллион твоих жизней, твой организм бы не выдержал и прекратил жизнедеятельность. Поэтому мне пришлось погрузить тебя в глубокий сон. Твоему мозгу пришлось обработать миллиарды йоттабайт информации. Честно говоря, я удивлен, что ты выжила. Мне казалось, что человеческий организм, особенно принадлежащий такой слабой и хрупкой девушке, как ты, не выдержит процедуру.
Инна ощутила укол тревоги. Что здесь произошло вообще?
– Кажется, я догадываюсь, о чем ты думаешь, – протянул Андмор. – Нет, само собой, согласия на процедуру ты не давала. Я тебя заставил силой. Мне нужна была эта информация. Если ты думаешь, что твоя жизнь хоть капельку меня волновала – это не так. Ты меня интересовала только как сосуд с информацией. Пожалуй, даже жаль, что ты осталась жива. Потому что я не знаю, что теперь с тобой делать.
Инна задышала чаще и попыталась встать.
– Куда же ты так спешишь? – равнодушно поинтересовался Андмор. – Не беспокойся, мы успеем вовремя разобраться с этой дырой… Ах да, я же не спросил. Ты сама-то хоть поняла, что произошло? Я-то все твои воспоминания просматривал вон по тому монитору, – он показал куда-то рукой.
Инна повернула голову и увидела, что совсем рядом с ней на письменном столе стоял монитор, совсем как у древних компьютеров. На экране виднелось изображение ее спальни на Форисе. Девушка напряглась, пытаясь вспомнить, но информация ускользала от нее – мозг пытался защитить ее от самоуничтожения.
– Ваше стремление выжить просто поражает, – немного раздраженно вздохнул Андмор. – Ладно, специально для тебя проиграю эти воспоминания еще раз. Мне тоже, пожалуй, не помешает лишний раз их осмыслить.
Следующие полчаса Инна смотрела выборку воспоминаний одной из своих копий. При виде отца она ощутила, как заныло сердце – лишившись квантовых свойств, она вновь его потеряла. Но вскоре она досмотрела до конца и поняла, что случилось.
– Не бомба уничтожила реальность, – вслух произнесла она. – Это мой…
– Да-да, твой отец, как всегда, полез, куда не следует, и обрек всех на гибель, – подтвердил Андмор. – Он во всех своих версиях жутко пронырливый. Это еще надо додуматься – проделать дыру во вселенной. Очень глупо. Очень. Даже по меркам людей. Надо было его остановить, но я был слишком занят попытками захватить Землю. Моя ошибка. Не стоило вас недооценивать.
У Инны защемило в груди. Еще не так много времени прошло со смерти ее отца, а потеря квантовых свойств вновь вскрыла еще не успевшую зажить рану. На глаза навернулись слезы, и через некоторое время Инна осознала, что громко плачет. Андмор посмотрел на нее с презрением:
– Испугалась, что ли? Или все по своему дорогому папочке тоскуешь? Нечего его жалеть. Было время, я считал его гением, но теперь понимаю, что он просто высокомерный дурак. Туда ему и дорога.