– Замечательно.

Меня даже за щеку ущипнули.

Идиот.

– Он проникнется к тебе любовью.

Думаю, после хорошей дозы приворотного любовью можно не то что ко мне, к козе проникнуться. Сказывали, был у нас в городе один умелец, который то ли перепутал что, то ли решил на досуге сам магией побаловаться. В общем, тоже.

Проникся.

Хотя и не к козе, а к кобыле, но та не оценила.

– Однако, Милисента, это еще не все. Ты ведь помнишь, что замужем.

Своевременно он спохватился. К замужней женщине проникаться любовью как-то неправильно, не так ли?

– И нужно разрешить это затруднение.

Я кивнула.

– К сожалению, нам не удалось найти твоего мужа. Однако мы полагаем, что он сам появится.

Полагают они.

Я так не сомневалась, что появится, если не муж, то Эдди, а скорее всего, вдвоем. Вот весело-то будет…

– Поэтому ты должна быть очень и очень внимательна. Твой муж, вероятно, использует чары, или маску, или и то, и другое.

Конечно. Он ведь не полный дурак.

– И опознать его так сразу не выйдет. Но ты ведь узнаешь его, верно?

Надеюсь.

– Узнаешь и покажешь нам.

– Как?

– Вот. – На ладони Змееныша появился маленький голубой цветок. Незабудка вроде. Хотя я в цветах совершенно не разбираюсь. – Отдай ему это. Скажи, что тебе удалось переговорить с Августой.

Та безмятежно улыбалась.

– И она желала бы оставить наш дом. Что ей известно, как выйти отсюда. И что нужно лишь дождаться, когда она сможет покинуть торжество.

А ждать наверняка придется где-нибудь в тихом месте, где меня быстро и безболезненно сделают вдовой, чтобы вручить после очередному несчастному.

Но я опять кивнула.

Цветок из металла напоминал обломок не то броши, не то подвески. Но Силы в нем не ощущалось. Зелье? Отрава? Еще что-то?

Хрен его знает.

– Вот и умница. Смотри, Милисента, я на тебя надеюсь! – Змееныш распрямился и поправил слегка сбившийся набок венец. – Мы все на тебя надеемся!

Главное, вконец не обнадейтесь.

– Иди, – сказал Змееныш.

И я пошла. Слегка покачиваясь, поскольку от чужой Силы в голове шумело, сдерживая желание почесаться и другое – прибить ублюдка.

Рано.

Терпение, Милли, терпение.

Беда лишь в том, что терпением я никогда не отличалась.

Глава 27

О выборе и новом мире

У дома стоял огромный механомобиль угольно-черного цвета. Длинный нос, сияющие хромом патрубки, что вились змеями, пара труб.

Широкие колеса.

И обтянутые бархатом кресла, установленные в ряд.

– Отец как-то озаботился транспортом, – пояснил Странник, словно извиняясь за это чудовище, что пыхало паром и грохотало. – На големах не всегда удобно, а лошади здесь не выживают.

Он набросил пропитанный алхимическим составом халат.

– Прошу, присаживайтесь.

Чарльз не заставил себя уговаривать.

Пахло деревом, огнем и алхимией. Эдди забирался осторожно, явно опасаясь разломать что-либо, но внутри оказалось довольно просторно.

Странник нацепил очки.

– Поехали, – сказал он, трогаясь с места.

Мобиль взревел, пыхнул огнем и паром. Чарльз ощутил, как заклубились, завихрились силовые потоки, расползаясь по жилам рун.

Интересная штука.

– Чертежи сохранились? – поинтересовался он, вцепившись в цилиндр обеими руками.

– Что? А… да, где-то есть… отец думал, что заинтересует многих, но здесь и ездить особо некуда… то есть те, кто могут позволить себе такой мобиль, предпочитают големов, а прочим он не по карману.

Мобиль катил мягко.

Улицы сменялись улицами. И тревога росла.

А если они опоздали? Если случилось что-то… что-то непоправимое. С Милисентой. Чарльз себе в жизни не простит.

– Обсядь. – Эдди вытащил из нагрудного кармана знакомую косточку и повертел в руках. – Все нормально.

– Откуда ты знаешь?

– Башня ведь цела. – Он пожал плечами. – Поверь, если б этот урод решил тронуть Милли, мы бы услышали.

Помолчал и добавил:

– Весь город услышал бы.

Это… не успокаивало. Совершенно.

Меж тем узкая кривая улица вдруг выпрямилась и раскинулась, потеснив жавшиеся к ней дома. Да и те преобразились, сделавшись чище да аккуратнее. Вот и вовсе появилась в них некая претензия на архитектурный стиль.

Портики.

Пилоны. Колонны. Что там еще положено? На этих улочках и дымом пахло меньше, или Чарльз уже привыкать начал? Главное, света здесь хватало.

Сияли окна домов. Светились фонари на железных столбах. И свет их падал на мостовую. А впереди показались башни.

– Верхний город, – крикнул Странник, ворочая рычагами. И механомобиль замедлил ход. Подумалось, что игрушка-то довольно заметная, и многие знают, кому она принадлежала.

А еще – что Странник не мог этого не понимать.

И выбрал…

Почему?

– Его еще Белым называют. Когда начинали строить, то оказалось, что местный камень добывать непросто. Здешние горы не любят ни магии, ни взрывчатки, вот и пришлось возить. А поблизости из каменоломен только силезский песчаник. Он белый.

Не совсем, скорее уж молочного оттенка, теплого, мягкого. И дома, сложенные из него, казались размытыми, как на старой акварели. Механомобиль замедлил ход, останавливаясь перед воротами.

– Дальше лучше пешком. – Странник сбросил и очки, и халат, вытащил цилиндр, с которого смахнул пыль. – Вы идите, по дороге и прямо.

– А ты?

– А у меня дела еще. Надо к другу заглянуть. Не волнуйтесь, я появлюсь в свое время.

Эдди хмыкнул, и не понять было его мыслей по поводу сказанного. Он повел тяжелой головой вправо и влево.

– Идите, здесь сложно заблудиться. Изначально город строился по плану. Это уже потом, как стал прирастать, то и пошло кто во что горазд. Надо бы перестроить, но слишком многих это заденет. Вон. – Странник указал вперед. – Самая большая башня. Это Башня Мастера-Основателя. Дядюшка говорит, что тот был на редкость самолюбивым засранцем.

Башня высилась впереди. Она казалась огромной и неуклюжей, чересчур толстой, а еще слегка накренившейся вправо. Над башней висела луна, словно желая подсветить эту белую громадину. Ну да, вдруг кто-то не увидит.

– Ее возвели первые механомы, без участия магии, что на то время само по себе поражало. Эта башня воплощала в себе саму идею великого мира, который возможен если не вовсе без магии, то с малым ее участием.

Только с миром как-то не сложилось.

– Идем, что ли? – произнес Эдди, разглядывая башню. – Здесь мне еще бывать не случалось.

Дорога.

Широкая. Дома. И на сей раз укрытые за оградой. Пара дерев, что казались чужаками. И люди. Сперва их было не так и много, но чем ближе подходили к башне, тем больше появлялось.

Фраки.

Цилиндры. И маски. Чарльз вдруг осознал, что ничем не выделяется среди них. Это, наверное, хорошо, но не отпускало чувство категоричной неправильности происходящего.

Все эти мужчины… они и вправду пришли сюда, чтобы найти жену?

Чушь какая.

Там, в столице, никто не спешит с женитьбой. Напротив, всеми силами стремятся избежать ее. А здесь очередь. В прямом смысле слова. Вытянулась черная вереница по лестнице. Лестница старая, с высокими неровными ступенями, а главное, охраняют ее до боли знакомые львы – точная копия тех, императорских, которые уже не одно столетие стерегут покой дворца.

И в этом вновь же чудилась насмешка.

Эдди шел первым.

Билет лег на поднос, чтобы исчезнуть. Магическая проверка подлинности? И не жаль ведь Силы… Выходит, что не жаль. Собственный билет Чарльза, выписанный на имя некоего Вильгельма де Бри, тоже вспыхнул, прежде чем рассыпаться пеплом.

Внутри оказалось сумрачно.

– Мы рады гостям, – встретила их женщина в темном строгом платье. Ее лицо скрывала полумаска, и Чарльз видел лишь белые ровные зубы. – Прошу вас помнить о правилах. Человек, их нарушивший, навсегда лишится своего шанса.