Поняв, что никто не собирается ее останавливать, Инна бросилась к подруге.

– Мизуки? Ты жива? – вскричала она.

Однако подруга по-прежнему лежала без движения.

– Жива, но ее жизнь висит на волоске, – вздохнул Клод. – Ее нужно срочно доставить в больницу.

– Но как мы сможем попасть в реальность? – в отчаянии застонала Инна. – Только Мизуки может перемещаться, но у нее нет на это сил!

– В соседней комнате есть реализатор, – сообщил Рябинин. – Но я не знаю, как попасть туда.

Инна огляделась и увидела в углу свой рюкзак с минами.

– Я могу проделать дыру в стене, как когда высвобождала вас из плена, – предложила она.

– Ты не успеешь, – покачал головой Клод. – На проделывание дыры требуется минимум час, а Мизуки уже на последнем издыхании. Да и квантовиты рано или поздно разберутся, как существовать в новых условиях.

Инна аж топнула ногой от отчаяния. В кои-то веки квантовиты выведены из строя, но они все равно не могли выбраться. Что же им делать?

Но Янне все же не стал сам вступать в дальнейшие драки. Сейчас все были слишком заняты своими противниками, и на него никто не обращал внимания.

Миссис Домбровская принялась причитать:

– Что происходит? Почему они дерутся? Что с Инной?

Янне лишь отмахнулся. Его сейчас больше волновало другое. Что происходило в институте? Львиная доля квантовитов обосновалась там. Вероятнее всего, там люди не стали вступать в драки.

Ступив на порог здания, которым он руководил, мужчина отметил, что стало как-то непривычно тихо. Неужели все квантовиты вышли наружу? Как бы то ни было, Янне решил на всякий случай быть осторожным и попросил своих спутников остаться снаружи.

Медленно ступая по опустевшим коридорам, он вслушивался в тишину вокруг. Иногда ему казалось, что он слышит шорохи, но каждый раз, когда Янне оглядывался, он ничего не замечал. Ничего и никого. Это странно. Неужели и люди, и квантовиты вышли наружу? И совсем никто не остался внутри? Ведь их НИИ чуть ли не самый важный объект города.

Янне приблизился к той лаборатории, которую они переоборудовали в ловушку. Тишина по-прежнему оглушала, и здесь еще к тому же не горел свет. Двигаться приходилось чуть ли не на ощупь. Янне уже подумал, что институт и в самом деле опустел, и что никого не заинтересовало оборудование и научные разработки, как вдруг кто-то вздохнул. И это был не он сам. Чувствуя, как по коже пробегают мурашки, директор подавил предательское желание броситься наутек. Возможно, что здесь всего лишь скрывается какой-то человек. Возможно, что ему нужна помощь. Однако звуки не желали вырываться из его горла, поэтому он лишь пошел вперед, стараясь ступать как можно тише. Медленно… медленно… шаг… другой… Янне завернул за угол и застыл.

Здесь горела всего одна небольшая лампа, но этого света было достаточно, чтобы понять, что перед ним квантовит. Он сидел около одного из мониторов и что-то на нем просматривал – похоже, каким-то образом существу удалось восстановить подачу энергии хотя бы в небольших масштабах. Его длинные и тонкие пальцы выглядели так неестественно, что Янне на секунду показалось, что он смотрит какой-то фильм. Вскоре квантовит встал, почти упершись головой в потолок, и куда-то пошел. Янне, недолго думая, последовал за ним.

Инна растерянно приблизилась к отцу и посмотрела на его сосредоточенное лицо. По его лбу тек пот от напряжения, а во взгляде читалась боль, как будто это он мучился сейчас, а не квантовиты. Впрочем, наверняка такая перемодуляция требовала тяжелой работы мысли.

– Можешь привести ко мне вон того квантовита? – Рябинин показал рукой в сторону одного из мучающихся от боли существ.

Инна подошла к нему и поняла, что знает его. Именно этот квантовит всегда перемещал их из одного помещения в другое. Вроде бы его звали Тиртен. Он катался по полу, стоная от боли, и у нее внутри все содрогнулось. Может, квантовиты и были мерзкими существами, но неужели хоть кто-то заслуживает таких мучений? Справиться с Тиртеном одной у нее не получилось, и Клод с Кроссманом помогли ей подтащить его к отцу.

– Слушай сюда, – неожиданно грубо и резко произнес Рябинин. – Я контролирую системы жизнеобеспечения на этом корабле. И я не питаю ни капли любви к вашему виду. Потому с легкостью убью любого из вас, если это потребуется. А то, что останется, обреку на вечные мучения. И если ты не хочешь умирать, то предлагаю тебе сейчас же переместить всех нас в комнату с реализатором. Тебе все понятно?

Но Тиртен сжал зубы и покачал головой. Отец Инны тяжело вздохнул, а потом снова на что-то надавил на экране, и вдруг из глаз, носа и ушей квантовита потекла белая жидкость – очевидно, это была кровь. Инна ужаснулась, она понимала, что Тиртен находится на грани смерти. Неужели отец его убьет?

– Я еще раз спрашиваю, – тем временем со злостью выплюнул он. – Ты переместишь нас или нет? Если нет, то я убью тебя, убью каждую твою версию из всех, что только найду. Я могу. Вы сами дали мне возможность изучить все системы вашего корабля. Я убью тебя, даже если это убьет меня. Но если ты поможешь нам вернуться, то я оставлю тебя и тех, кто здесь останется, в покое. Ну, так что?

Тиртен громко стонал от боли. Инне хотелось остановить своего отца, но, с другой стороны, а разве эта раса не заставила их всех страдать? Разве они не мучили их всех и не пугали при каждом удобном случае? Разве они не собирались их всех съесть?

Но в этот момент квантовит кивнул. Отец Инны отсоединил экран, с которым работал, от стены и поднял взгляд.

– Все, кто хочет убраться отсюда, подойдите ближе.

Клод поднял на руки неподвижную Мизуки, которая была жива лишь чудом. Тиртен вытянул руки, предлагая взяться за них для перемещения, но тут Кроссман обернулся. Маклейн по-прежнему стояла у дальней стены, не мешая им, но при этом не делая попытки приблизиться.

– Эшли, пойдем с нами, – позвал Кроссман.

– Нет, – качнула головой женщина.

– Эшли, не глупи. Когда эти квантовиты очнутся, они тебя по голове не погладят за то, что ты не помешала нам сбежать. Они тебя съедят.

– Не съедят, – отмахнулась Маклейн. – Андмор обещал мне вселенную. Я под его защитой. А вашему побегу я никак не могу помешать. Наверняка он это знает.

– А где твой Андмор? – Кроссман демонстративно огляделся. – Ау, ты где? Его здесь нет, Эшли. И мы не знаем, что случилось на Форисе. Может, он уже мертв. А для остальных квантовитов ты всего лишь еда. Пошли с нами, пожалуйста.

Маклейн горько усмехнулась:

– Вернуться? На Форис? И что будет дальше? Скучная жизнь на этой захолустной планете? Еще и в одиночестве. Нет, Алистер. Ты никогда этого не понимал, но я там задыхаюсь! Я не могу больше ни дня там прожить, не могу!

– Доктор Кроссман, пожалуйста, пойдемте, – попросила Инна. – Если она хочет остаться, то это ее решение, и мы не можем ее заставить.

Но мужчина не слушал. Он подошел к своей бывшей жене и осторожно поцеловал ее руку. Его голос был таким умоляющим и полным боли, что Инна поразилась тому, насколько, судя по всему, эта мерзкая женщина была ему дорога до сих пор.

– Эшли, если ты любишь меня, – тихо говорил Кроссман. – Если ты на самом деле любишь меня, то прошу, пойдем с нами. Я… если хочешь, я вернусь к тебе. Правда. Я не хотел этого делать, потому что ты мне причинила ужасную боль, но если ты действительно раскаиваешься в этом, то я тебя прощаю. Мы снова будем вместе, если ты этого хочешь. Только вернись на Форис. Если ты останешься, они тебя убьют.

Удивительно, но в глазах Маклейн заблестели слезы. Возможно, Мизуки не была так уж неправа, когда считала, что в этой женщине еще остались какие-то светлые чувства. Но все же та покачала головой:

– Нет, Алистер. Я люблю тебя, но я ни за что не вернусь на Форис. Я просто больше не могу там находиться.

Кроссман тяжело вздохнул. Какое-то время на его лице отражалась внутренняя борьба, но потом он сказал: