Виктория.

И Милисента делает шаг, ступая на тропу.

Следом за ней Чарльз.

И сам Эдди.

Орвуд…

А вот мальчишка-сиу так и остается сидеть на корточках. Он кажется всецело увлеченным рисунком.

…играй, - этот голос донесся сквозь толщу породы, что опустилась на плечи Эдди.

Силен.

Засранец этакий… Алистер и вправду силен. И Эдди дернул шеей, потянувшись к дудочке. Рука почти не слушалась.

Что за…

Нет, Эдди справится… он ведь потомок дракона. И должен… он все придумал.

Всех собрал.

Привел.

Дрожащий робкий звук разрушил тишину пещеры. И второй. Третий. Виктория Орвуд, может, и не была шаманом, но играть она умела.

Музыка… завораживала.

И Эдди с трудом заставил себя очнуться. Вот так… и помочь. Дракон? Будет ему дракон… даже не один…

На плечо опустился синий зимородок. Нарядный, как драгоценный камень… надо будет подарить ей что-нибудь… синее и зеленое.

Сапфиры?

Или изумруды?

Или…

Вдохнуть получилось. Выдохнуть тоже. И подхватить чужую мелодию. На плече тихо засвистел зимородок. И голос его был частью новой песни. Той, которую нынешний мир еще не слышал.

Эта песня прорастала в туманы, будоража их.

И память.

И дрогнули стены пещеры, раскрываясь. А потом вовсе исчезли, как оно бывает только во снах да бреду. Небо налилось синевой.

Сквозь пол проклюнулась трава.

И море заворчало, не сердито, скорее предупреждая, что недовольно. Что есть такие глубины, в которые не стоит заглядывать любопытным детям.

Любопытным взрослым – тоже.

А вот и дракон появился.

Все-таки они донельзя самолюбивые твари. Эхтанон парил в вышине, где-то там, где рождались облака. И с каждым кругом опускался ниже.

И ниже.

Он явно красовался, позволяя человеку разглядеть себя во всем великолепии. И чешуя его белоснежная блестела как-то слишком уж ярко.

- Позер, - проворчала Милисента. – Нет, ну мог бы уже поторопиться, что ли…

Говорила она очень тихо. И Эдди фыркнул, едва не сбившись. Дракон опустился на землю, сложив крылья за спиной. Вот все же еще одна несуразица. Тварюга сама по себе здоровенная, но при этом умудряется выглядеть изящною, едва ли не хрупкой.

- Они… существуют, - выдохнул человек. – Умница, девочка. А теперь замолчи.

Тори спокойно убрала дудку и чуть склонила голову на бок. Ей, пожалуй, тоже было интересно.

- Великолепен… куда как великолепен, - пробормотал Алистер Сент-Ортон. А потом выкинул вперед руку с растопыренными пальцами. – Подчинись!

Тьма его хлынула к дракону, оплетая зверя.

- Я… волей своей… повелеваю духу… зверя…

И громко так. С выражением.

- Все-таки он идиот, - произнесла Милисента, причем довольно громко. – Нет, ну правда же идиот…

Алистер обернулся.

А дракон вздохнул. Тяжко так, по-человечески.

Наверное, все должно было дойти до определенной точки безумия.

Как иначе?

Мир, который словно тот, другой, но иной. И не понять, в чем отличие, только не оставляет ощущение, что все вокруг ненастоящее. Кроме Чарльза вот.

Милисенты.

Остальных.

И дракона. Дракон, пожалуй, выглядел более чем настоящим.

- Повинуйся… - потребовал Алистер Сент-Ортон снова и… фигура его пошла рябью. А потом рассыпалась, исчезая.

Проклятье.

- Он сбежал?! – возмутилась Виктория Орвуд. – Нет… это… он в самом деле и…

- Недалеко, - дракон пыхнул туманом, который вновь изменил все.

И берег знакомый.

И песок. И мальчишка-сиу все так же сидит на корточках, разглядывая вырезанный на камне круг. Круг, который Чарльз где-то видел, но… главное, не сам круг, а тот, кто в нем.

- Уйти хотеть, - сказал мальчишка, разгибаясь. – Я не дать.

Он побелел.

И стал почти прозрачен.

- Хитрый зверь. Хитрый ловушка. Поймать.

- Осторожно, - Эванора Орвуд, снова сменив обличье – Чарльз даже стал привыкать к переменам – бросилась к нему. – Ты же… ты же совсем… Эдди…

- Надо, - сиу оперся на её руку. – Здесь писать. Можно. Кровь. Надо.

И руку раскрыл. На ладони черной звездой зияла рана, да и знакомый нож сделался черным, как она. Правда, теперь Чарльз в жизни не рискнул бы прикоснуться к этому клинку.

- Теперь не уйти, - произнес сиу с чувством глубокого удовлетворения. – Я знать его. Плохой человек.

- Очень, - Эванора держала мальчика под руку. А Эдди встал по другую.

- Он приходить. К хозяин. Брать. Мучить. Силу тянуть. Говорить, во мне много. И платить. Он хотеть купить совсем, но хозяин нет.

Алистер Сент-Ортон ходил вдоль круга. Тот вышел довольно большим, шагов пять в поперечнике. И судя по всему прочным.

- Вы… - он остановился на границе. – И что вы теперь собираетесь делать?

А и вправду, что?

- Судить, - Эдди набросил на плечи мальчишки куртку.

Тоже вот… мир не настоящий, и куртка, и все они… но почему-то показалось правильным.

- И в чем меня обвиняют?

- В убийствах, - спокойно ответила Милисента. – В издевательствах.

- В изготовлении запрещенных проклятий, - Бертрам Орвуд встал рядом.

- В покушении, - Чарльз пожал плечами и пояснил. – Все-таки я пока жив, так что формально убийства как такового не было.

Алистер рассмеялся. Громко так, заливисто.

- У вас… и доказательства есть?

- Свидетели.

- И кто будет свидетелем?

- Я, - Найджел Сент-Ортон подошел к самой границе. – Я ведь многое видел, отец… девушек, которых привозили в наш дом. Куда они потом девались? В подвалы… там такие глубокие подвалы. Ты брал меня в них.

- Ничтожество.

- Пожалуй, что да.

- Трус. Предатель. И ублюдок.

- Это ты зря, мама всегда была тебе верна. А вот что трус, так это верно. Не будь я таким трусом, давно бы доложил, но… как же… предать родного отца. И что взамен? Ты меня проклял. И помнишь, каждое утро напоминал, что я жив только потому, что ты позволяешь жить.

- А теперь ты сдохнешь.

- И это не самый худший вариант. Я уже не боюсь. Главное, что и тебя не станет. А мама будет свободна.

- Свидетель предвзят, - хмыкнул Алистер. – Раз уж вы играете в суд… кстати, а судья кто?

- Я, - Эхтанон вышел вперед.

- И кто ты такой?

- Дракон. Ты ведь хотел дракона?

- Дракон…

Алистер медленно движется вдоль границы круга. Проверяет на прочность? Несомненно. Чарльз бы на его месте так бы и поступил. Вступил бы в разговор. И желательно, чтобы тот длился подольше, а пока идет беседа, прощупал бы ловушку.

Слабое место должно быть.

Слабое место есть всегда.

- Извини, но как-то слабо верится…

Дракон сменил обличье.

- А так?

- Так… пожалуй что, хотя, конечно, мир здесь таков… мир снов и грез. И возможностей. Отчего бы в нем человеку и не стать драконом? – легчайшее касание и воздух вспыхивает. Алистер же убирает руку. – Что ж… какая разница, верно? Пусть будет дракон. В легендах они – мудрые создания… никогда не верил легендам.

И снова огненный росчерк в воздухе, словно алая рана, из которой льются огненные капли, чтобы истаять.

- Но допустим, что ты и вправду древний мудрый… дракон. Тогда и суд тоже справедливый. А если он справедлив, то… у вас ничего нет. Слова моего сына? Обиженного мальчишки, который не оправдал надежд?

- Дети и не обязаны оправдывать надежды.

- Ну да… конечно. Но… есть ли еще свидетели?

- Есть, - Эванора Орвуд вышла вперед, а Эдди положил руки на её плечи, то ли поддерживая, то ли просто обозначая свое присутствие. – Есть…

И руку подняла.

Меж сомкнутых пальцев её появилось перышко. Яркое, синее, такое, словно выточенное из драгоценного камня. А потом оно засветилось.

Вспыхнуло.

И осыпалось пеплом, белым-белым. И главное, перышко крохотное, а пепла много. Он поднимается, кружится в воздухе, и множится, множится. Куски пепла тянутся друг к другу, слепляясь в девушку.

- Что за… - Сент-Ортон сделал шаг назад. – И кто это?