– Кроме тебя есть еще кое-кто… интересный. – Правда, Кэти скривилась. – Доставили утречком от одного… неважно. Сперва ты пойдешь, а потом и мальчишка. Как скажу, встанешь. Выйдешь. В залу не гляди, один хрен ничего не увидишь. Лишь твоя часть освещена будет. Так что только ослепнешь. Лучше погляди куда наверх… тогда шея длинною будет. Волосья я тебе заколю, а ты заколочку-то и вытащишь, чтоб рассыпались. Только не сразу, а как поймешь, что торги попритихли. И пройдись. Влево там, вправо. Бочком повернись. Выгнуться бы, да ты толком не сумеешь… И опять же, девка ты из благородных, а не шлюха.

Эва слушала.

И… и слушала. Просто. Это не про нее. Это не с ней. Это… всего лишь страшная сказка. А все сказки, даже очень страшные, заканчиваются хорошо.

Должны.

– Так что прогуляешься, покрутишься, заколочку вытащишь и встанешь, чтоб глазки в пол. Они это любят. Ну и все.

– С-спасибо, – выдавила Эва.

Кэти вздохнула.

– Дуры мы, бабы… – сказала она. – Как есть дуры. Но ничего. Перетерпишь. Глядишь, как-нибудь да сложится. Одевайся. Скоро пришлю кого.

– З-зачем?

Ведь еще не скоро. Ведь есть еще время! Собраться с силами, да и просто… и…

– Говорю же, аукцион начнется вот-вот. А как начнется, то никому неможно будет ни войти в залу, ни выйти. Но ты не боись, я шальку дам. Не замерзнешь.

Если бы Эва боялась замерзнуть…

Эдди моя идея не понравилась.

Категорически.

– Нет! – рявкнул он, и в свежеобретенном люксе задребезжали окна. – Милисента, это опасно!

А то я не знаю.

Я почесала языком зуб. Вот никогда бы не подумала, что зубы чесаться могут. А этот зудит прямо невыносимо. И есть не то чтобы снова хочется, скорее уж напрочь исчезло ощущение сытости.

– Я ей говорил то же самое, – пожаловался Чарли.

Предатель.

И вообще, я еще не решила, прощать его или обидеться и к маме уйти. Вот только мама, чувствуется, тоже не похвалит.

Маму переселили в соседний номер, который тоже то ли люкс, то ли еще что-то вроде, я так и не поняла, хотя нам объясняли долго и подробно. Главное, что выглядел этот номер не хуже старого.

А на столе снова коробку конфет оставили.

И цветы.

В качестве извинения. Правда, тоже непонятно, им-то за что извиняться, если это Эдди стекла порушил.

– Со мной Чарли будет, – сказала я Эдди. – И ты тоже.

Это уже для Чарли.

– Может, ее запереть? – поинтересовался мой дорогой супруг, на всякий случай слегка отодвинувшись.

– Не поможет. Пробовал как-то.

Это он про тот случай, когда собирался Дика Быстрого брать? С его бандою? А меня, стало быть, в сарае закрыл. Дескать, мелкая я. И опасно все. Дик и вправду был отморозком, но… где бы оказался Эдди, если бы я из того сарая не выбралась?

– Ты тогда, между прочим, не учел, что у Дика двое одаренных будут. И еще Малыш Скотти к нему прибьется с братьями.

Эдди вздохнул.

И снова.

Тяжко так.

– Ты же леди… – попытался он. И Чарльз закивал, подтверждая, что я именно леди. А леди не пристало ходить по сомнительным аукционам.

Я меланхолично почесала зуб ногтем.

А ведь будто бы больше стал… нет, что бы со мной ни происходило, это ненормально. Задницей чую. И к целителю надо. Или к кому-то… к кому?

– Проблема не в том, чтобы ее запереть. – Эдди поглядел на меня и слегка нахмурился. – Проблема в том, что, когда она выберется – а она выберется, – она поспешит на помощь.

И?

Он сам всегда говорил, что своих надо защищать.

– И всенепременно во что-нибудь вляпается.

– Я не специально!

– А потому, может, и вправду…

– Ты ведь не серьезно?! – Чарльз нахмурился. – Там ведь будет… аукцион! Живого товара!

– И?

– И это не то зрелище, которое стоит наблюдать леди, и…

– Успокойся. – Я погладила мужа по руке. Надо же, а он обо мне заботится. Приятно, только… смысла нет. – Во-первых, в борделе я бывала, и частенько.

– Помню, – сухо произнес он. – Ты говорила. И не стоит больше упоминать об этом.

Смешные они тут. Будто что-то изменится от того, упоминаю я или нет. Бордель… если подумать, ничего-то в нем особенного нет. И девки – обычные девки. С руками, ногами и проблемами, о которых они треплются. И…

– Во-вторых, тебе же сказано, что с дамой. Где ты еще даму найдешь? Или думаешь Эдди переодеть?

Эдди нахмурился.

– Я… найду кого попросить.

– Ну-ну. – Я скрестила руки. – То есть мне с тобой нельзя, опасно, а какой-то левой девке, стало быть, не опасно? И еще, Чарли, дорогой…

Это я произнесла нежно. Муженек отчего-то вздрогнул.

– У тебя так много подходящих девок на примете?

– Много или нет, но найду.

– Кого? Когда искать станешь-то? Ехать-то скоро уже… вона, вечер.

Чарли поглядел, убеждаясь, что и вправду за окном потемнело.

– Да и знаешь, чего от такой левой девки ждать? Кем она будет? И не присунет ли перо в бок, поняв, сколько при тебе деньжат?

– Это неправильно. – Чарли сгорбился и вцепился в волосы. – Это… это просто-напросто неправильно! Я должен… должен о тебе заботиться! Защищать!

– Заботиться и защищать куда проще, когда я рядом.

– А получается, что я потяну тебя не пойми куда! А если что начнется?

– Ты же маг, – сказала я очевидное. – Да и я… вроде бы как тоже. Может, не больно умелый, но если прижмет, то шибану так, что мало не покажется.

– А ведь она дело говорит. – Эдди откинулся на спинку кресла. – Вызывать какую-то шлюху для сопровождения…

– Эдди! – бессильно выдохнул Чарльз.

– Что? Шлюха – она и есть шлюха. Да и к тому же за тобой должны бы приглядывать.

Чарли дернулся было.

– Рекомендация – это одно, но все равно ты – человек новый. Кто знает, чего от тебя ждать-то? Поэтому захотят кого-нибудь кинуть на хвост, а еще лучше подсунуть кого, чтобы рядышком был. А кого ты подпустишь? Только если бабу. Нет, тут или одному, но могут и завернуть, формальное нарушение правил – дело такое, или… Так что Милли пойдет.

– Мне это не нравится.

– А кому нравится-то? – Эдди поднялся. – Ты денег снял?

– В банк послал. Должны доставить. Милисента говорит, лучше и украшения взять. Те, что у вас остались. Я отдам, Эдди. Сколько понадобится, столько…

– Сочтемся, – братец махнул рукой. – Свои люди. И Орвуд вон еще прислал. Тоже не деньги. Главное, вытащить девчонку. А потому… Милли, когда там появимся – ведешь себя как дура.

Я открыла было рот, чтобы возмутиться.

И закрыла.

Сейчас не время возражать.

– Глазками хлопаешь, пальчиком тычешь, капризничаешь, ноешь… в общем, чтоб никто не усомнился, что мозгов в твоей голове никогда-то и не было. Надо еще кое-что сделать… матушку попросим.

– Леди Элизабет?! – Чарльз, кажется, ужаснулся.

А чего? Матушка всегда умела посоветовать.

– Пусть платьице подберет какое-нибудь этакое. Проклятье, времени мало. Милли, иди, сама расскажешь… и украшений надо! Чтоб побольше, побольше… заодно и будет с чего торговать.

Я поднялась.

Дальше они как-нибудь и без меня управятся. А мне и вправду поспешить надо. К тому же в животе опять заурчало. Да что ж это, мать его, такое…

Матушка, выслушав сбивчивый мой рассказ, лишь вздохнула, задумалась ненадолго, а потом сказала:

– Едем.

Куда?

И на кой ляд? Но она уже меня под руку подхватила и потащила за собой.

– Здесь недалеко. Коляска твоя тут?

Моя? А… та, в которой я приехала.

– Скажешь Чарльзу, чтобы отправил домой, раз ты задерживаешься, а пока мы пешком.

Идти и вправду оказалось недалеко. Прямо на другой стороне улицы обнаружилось огромное здание в три этажа, весьма щедро украшенное лепниной. Настолько щедро, что и подходить-то страшно, а ну как вся это красота и обвалится прямо на голову.

– Я вчера сюда заглянула, – сообщила матушка на диво довольным тоном. – В мое время подобного не было… это настолько ужасно, что даже прелестно!