Мизуки скривилась, но Инна его поддержала:

– Ты уже который день ходишь не обследованная. Твоя основа несовместима с этим прибором. Нужно убедиться, что с тобой все в порядке. Все равно ты ничего сейчас сделать не сможешь.

– Ладно уж, – проворчала Мизуки.

Они с Мартином удалились на кухню. Алистер проводил их взглядом и направился в гостиную. Инна последовала за ним.

– Иди, поспи, – посоветовал мужчина. – Я тут и один справлюсь.

– Я могла бы тебе помочь, – запротестовала девушка.

– Тебе нужно отдохнуть, – мягко сказал он. – А я и сам смогу во всем разобраться.

Ей явно не хотелось уходить от него, но все же она кивнула.

– А тебе не нужно спать?

– Я поспал, когда летел сюда. А еще регенерационную процедуру прошел – это так бодрит!

Инна слабо улыбнулась:

– Я тоже прошла регенерацию. Ощущения восхитительные. Но ты прав, я устала. Пожалуй, пойду, вздремну. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи.

Алистер напоследок легонько сжал ее руку и нехотя отпустил. Инна улыбнулась и направилась к себе. В этот момент Алистеру почему-то стало очень одиноко. Но девушка устала. Ей лучше поспать, чем копаться в нейроресивере.

Сам Алистер усталым себя не чувствовал. Нужно признать, эти регенерационные кабины – настоящее чудо. Вообще-то мужчина бы не рискнул ей воспользоваться, если бы к прибытию в Женеву его бы не тошнило так, как будто он чем-то отравился. Мартин все продолжал твердить, что ему требуется постельный режим, но Алистер знал, что не может себе этого позволить. А потому пришлось все-таки рискнуть. Он боялся, что кабина сломалась, как и вся остальная техника, но все прошло на удивление хорошо. Даже странно.

Алистер вошел в гостиную и включил свет. Он тоже работал, хотя должен уже по идее перестать. И вообще, теперь, когда сотрясение его больше не донимало, Алистер осознал, что подозрительно хорошо себя чувствует для человека, у которого атомы должны постепенно отходить друг от друга.

Тут он заметил, что вместе с ним пошел Рави.

– Ты тоже отдохни, – сказал Алистер.

– Я совсем не устал и хочу помочь, – заявил парень.

– А как же Мизуки? Может, тебе тогда ее проведать?

Парень немного посмотрел на него так, как будто в чем-то подозревал, но все же кивнул, развернулся и ушел. Алистер нахмурился. Инна же не стала бы всем рассказывать, что он думал о самоубийстве? Да нет, конечно же, не стала бы. Просто Рави не понимает, почему он не хочет сейчас компании.

И вот, он остался один. Теперь Алистер позволил себе сгорбиться и направился к столу, на котором пару дней назад оставил разобранный нейроресивер. Пододвинул стул, осторожно опустился на него и принялся за работу.

Дело продвигалось медленно, потому что раньше Алистеру не приходилось иметь дело с такими моделями, но в институте в рамках истории информационных технологий они проходили спецкурс по нейроресиверам. А сейчас, когда он прошел регенерационную процедуру, его мозг работал лучше, чем когда-либо, и мужчина начал потихоньку вспоминать разные вещи. Однако его по-прежнему беспокоили проблемы с концентрацией внимания. Сосредоточиться было трудно, и он мог по несколько минут сидеть, пытаясь понять, что же ему сейчас нужно сделать. Наверное, поэтому он не заметил, что в комнату вошли.

– Здравствуй, Алистер, – раздался женский голос.

Он поднял голову и увидел Селию Риччи, главного психиатра Фориса. Склонив голову, женщина тихо стояла у входа, и с интересом наблюдала за тем, как он работает.

– Здравствуйте, доктор Риччи, – вежливо поздоровался Алистер. – Не ждал Вас так поздно. Как добрались? Разве не опасно сейчас на улице? Хищные белки нападают на людей.

– Нет, мне никто не встретился.

«Вот что значит психиатр – ее даже белки боятся. Хотя что удивительного – она за свою профессиональную карьеру этих «белочек» разогнала немало» – усмехнулся про себя Алистер.

– Мне не спалось, я увидела, как ты заходишь в дом Инны, и решила тебя проведать. Все-таки ты мой пациент.

Внутренне мужчина чертыхнулся, но вслух сказал только:

– Большое спасибо, доктор Риччи, что стараетесь мне помочь. Знаете, мне уже гораздо лучше, и…

– Алистер, перестань, – психиатр посмотрела на него с укором. – Возможно, в последние дни ты не лежал в постели, но депрессия – это болезнь, которая не вылечивается по щелчку пальцев. Я допускаю, что тебе стало немного лучше, когда ты снова начал общаться с Инной. Но тебе все еще требуется помощь.

– А разве вы мне уже не помогли? – даже несколько удивился Алистер. – Я следую Вашим рекомендациям, а вот насчет таблеток, я бы все-таки предпочел обойтись без них…

Риччи с сомнением на него посмотрела и подошла к одному из кресел. Медленно села, не сводя глаз с Алистера, который смотрел на одну из деталей и никак не мог понять, для чего она предназначена. В общем-то, да, он врал, ему по-прежнему было плохо. В груди болело из-за недавних потерь, да и ситуация с Инной до сих пор его беспокоила. Но он больше не мог позволить себе просто лежать. Ему нужно было работать, да и признаваться в своей слабости не хотелось.

– Алистер, нет ничего страшного в том, что ты подавлен, – мягко произнесла Риччи. – Ты потерял лучшего друга и бывшую жену. И времени с их смерти прошло не так много.

– Да, я подавлен, – признал мужчина. – Любой был бы подавлен на моем месте.

– В этом ты прав. Но в твоем случае дело не только в потерях, – задумчиво произнесла Риччи. – Ты потерял лучшего друга, но в депрессию после этого не впал. Да, тебе было плохо, но ты как-то справлялся. Депрессия началась у тебя примерно две недели назад. Тогда умерла Эшли. Но ты сам говорил, что твои чувства к ней уже почти прошли, и она уже не значила для тебя того же, что и раньше. Вряд ли ее смерть могла тебя добить. Еще на Земле погибла большая часть населения, но ведь они для тебя, во-первых, чужие люди, а во-вторых, вообще жители другой планеты. С какой стати тебе так расстраиваться из-за этого, чтобы впадать в депрессию?

– Что? – мужчина слабо улыбнулся от нелепости этого предположения. – Как это я могу не расстроиться из-за гибели миллионов? Разве я отмороженный какой-то?

– Я этого не говорила. Гибель людей расстраивает всех, но депрессия… у нее более глубокие причины. И знаешь, кажется, я поняла, в чем дело, – Риччи немного наклонилась вперед и понизила голос. – Алистер, ты любишь Инну. Как женщину. И ты расстроен из-за того, что не можешь быть с ней вместе.

Мужчина неловко рассмеялся. Сделав глубокий вдох, он повернулся к психиатру и проворчал:

– Ну что за глупости? Это не так.

Риччи прищурилась:

– Алистер, никогда не пытайся обмануть психиатра. Я прекрасно вижу, когда люди мне врут. К тому же тебе нечего стесняться. То, что ты чувствуешь – совершенно нормально.

Алистер понял, что притворяться больше нет смысла.

– Ну хорошо, может быть, я что-то и чувствую к ней. Но это все неважно, потому что мы все равно не можем быть вместе.

– Почему же?

– Ну, может, потому, что у нас большая разница в возрасте, а еще она – дочь моего лучшего друга, – напомнил Алистер.

– Да, конечно, – кивнула Риччи. – Ну и что?

– Как это что? – мужчина растерялся. – Если мы решим с Инной быть вместе, то это должно быть уже на всю жизнь. Я же не смогу уйти от дочери своего лучшего друга, которого уже нет в живых. Мне не позволит совесть. А вдруг я изменюсь с годами? Вдруг мои чувства изменятся? Но мне придется быть с ней, чтобы не чувствовать себя негодяем, который внушил девушке в трудной жизненной ситуации ложные надежды. А я этого не хочу.

– А, по-моему, дело не в этом. Давай рассуждать вместе. Судя по твоим рассказам, все те люди, которых ты любил и потерял, были более сильными личностями, чем ты. Они не просто любили тебя, они покровительствовали тебе, направляли по жизни, несли ответственность за взаимоотношения в большей степени, чем ты. Вот скажи мне, кто был лидером в твоих отношениях с мамой?