Ее голос перекрывал иные, и легкая хрипотца в нем царапала натянутые до предела нервы.

Коридор.

Двери, распахнутые настежь.

Зал.

Обыкновенный бальный зал. Сияющий паркет. Зеркала, что искажают пространства. Колонны. Цветы. Музыка. Музыка доносилась откуда-то издалека и тревожила своей легкой неправильностью. Чарльз даже остановился, пытаясь понять, что же не так.

Не понял.

Просто неправильная. Или, точнее, слишком уж правильная. Выверенная.

– Твою ж, – прошептал Эдди, засовывая палец в ухо. – Извини. Напрягают меня эти механические штучки.

– Оркестр?

– Оркестровый ящик. Помнится, говорили, что его вскорости сделают меньше и ставить будут в любом трактире. К счастью, пока не сделали.

Тогда понятно, что не так: вся эта механическая выверенность мелодии убивала ее напрочь.

Чарльз попытался отрешиться. Получалось плохо. Эк он… одичал, однако. Бал. Просто бал. Он что, позабыл, каково это?

– На вот. – Эдди сунул в руку бокал с чем-то. – Пить не рекомендую, мало ли, но держи на всякий случай.

Музыка прервалась.

Загудели трубы, застучали барабаны, и люди в зале повернулись к дверям на другой его стороне. Чарльз тоже повернулся.

Двери открылись, выпустив человека в раззолоченных одеждах. В руках тот держал длинный посох, которым ударил по полу:

– Его императорское величество! Истинный владыка мира, повелитель племен, сотрясатель Вселенной.

– Вот что за манера, – тихо поинтересовался Эдди, – вселенную сотрясать? Живет себе она спокойно, так нет, каждому сотрясти надо.

– Это для величия. – Чарльз с интересом наблюдал за охраной.

Наемники. И весьма неплохие, но не хватало им изящества дворцовой гвардии. Да и воспитания тоже. Гостей теснят, пробивая проход через залу.

А вон и трон потащили.

Могли бы, к слову, и заранее озаботиться, а то выглядит это как-то… Глядя на суету, Чарльз сполна осознал, что Дэн прав. Не Змееныш затеял эту игру. Он и прием-то толком организовать не способен, куда уж за приличный заговор браться.

Трон грохнули у стены, причем слегка косовато.

Рядом поставили еще один стул.

Наемники встали по обе стороны. Забавно. Будто представление Чарльз смотрит, причем отнюдь не в императорском театре. Там хотя бы костюмы актерам по фигуре подгоняют. А тут…

Прокатилась красная дорожка.

– Вижу, и вы здесь, – произнес вполголоса человек с бокалом и бокал приподнял. – Признаться, я несколько обеспокоился, обнаружив ваше внезапное исчезновение.

– Случайно вышло.

От человека тянуло характерной мертвой силой.

Орвуд.

И тоже в маске.

– Как вы…

– Мне, конечно, далеко до сестры… сестер, однако кое-что я вижу. Вы несколько изменились. Огня стало больше. И Силы. Стало быть, процесс идет.

– Какой?

– Единения. Подобные браки не просто так называют абсолютными.

– Впервые слышу.

– Вернемся, пришлю кое-какие книги… из тех, которые ныне сложно найти.

– Запрещенные?

– Отнюдь нет. Просто… многое из того, что было доступно прежде, ныне считается утратившим актуальность. Смотрите. Хорош.

Снова затрубили трубы, да так, что просто-напросто оглушили. Грохот барабанов заставил Эдди поморщиться и снова засунуть палец в ухо.

Но зато появился «император».

Преисполненный чувства собственного достоинства, прямо-таки распираемый им, он медленно ступал по алой дорожке. Свет отражался в драгоценных камнях, украшавших его парадное одеяние. Золотое.

Золотая парча.

Атлас.

Золотой бархат. И золотое шитье поверх. Топазы. Алмазы.

– Сейчас ослепну, – проворчал Орвуд.

Золотой плащ волочился по дорожке. Золотая корона, весьма неплохая копия Большой Императорской, которую извлекали исключительно по праздникам, возлежала на голове. А ведь если и вправду золотая – Чарльз был почти уверен в этом, слишком самолюбив засранец, чтобы ходить в незолотой короне, – то весит она прилично.

За императором следовали… жены?

Чарльз велел себе стоять спокойно. Смотреть.

Алые платья.

Золото.

И корона на голове Августы, эта больше похожая на обыкновенную диадему. Сама Августа… болезненно бледная, но выражение лица возвышенное, одухотворенное.

Сиу смотрела в спину Змеенышу. Взглядом отнюдь не преисполненным любви.

Что-то не так?

Орчанка вот улыбается. И от этой ее улыбки Дик заворчал.

– Тише, мой друг. – Некромант выглядел безмятежным. – Полагаю, скоро мы проясним некоторые… нюансы происходящего.

Орк облизал клыки.

Но удар гонга заглушил его ответ.

Император, достигнув трона, в который явно переделали какое-то кресло пороскошней, повернулся к народу.

– Добро пожаловать! – Усиленный магией голос его разнесся по залу. – Я счастлив видеть людей, которые собрались под кровом сего дома, дабы вместе со мной создать новый прекрасный мир.

У Чарльза заныли зубы.

– Весьма скоро мы выйдем отсюда, чтобы нести свет знаний! И исполнить заветы великого Родда! Мы вернем в мир магию!

– Он вообще понимает, что говорит? – поинтересовался Орвуд, разглядывая императора с немалым интересом.

– И каждому воздастся по заслугам его!

– Сомневаюсь, – ответил Чарльз.

– Но пока, в миг, когда перемены близки, стоит задуматься о главном! О любви в ваших сердцах! Пусть расцветает она, пусть случится то, что предначертано.

– Знаете, раньше я думал, что мы с отцом не сильны в риторике. – Орвуд отвел взгляд. – К слову, мне вернули перстень. С извинениями.

– Даже так?

– Не стоит отворачиваться. Он довольно внимателен.

– Знакомы?

– Пришлось. – Орвуд коснулся губами бокала. – Мы вернулись в гостиницу. А на следующий день получили приглашение. Я получил. И был удостоен встречи с… Учителем.

Он все-таки умудрился выказать собственное отношение к Змеенышу тоном, которым произнес это слово.

– …и пусть каждый из вас получит то, чего желает!

Грянули трубы.

Застучали барабаны.

– Меня приняли весьма любезно. Полагаю, с расчетом на то, что я оценю всю прелесть сделанного предложения.

– И что же вам предложили?

– Жену. – Орвуд кивнул кому-то в толпе. – Знакомые лица, однако. Узнаете, Чарльз?

– Кого тут можно узнать?

– Ах да, конечно… видите ли, у меня есть некоторое преимущество, а потому просто поверьте, здесь хватает людей, которых я не ожидал увидеть в подобном месте.

– Зачем ему вы?

– Я? Сам по себе не знаю, но Орвуды всегда верно служили короне. – Он повернулся, чтобы поставить бокал на поднос проходившего мимо лакея. – Полагаю, он понимает, сколь нелепы его притязания. А потому спешит заручиться косвенными знаками своей легитимности.

– И вы…

– Пока не дал ответа. Я ведь растерян. И смущен. И еще немного обижен. Вам ли не знать, сколь сложны эти светские игры. Обещал подумать серьезно, особенно если предложенная мне женщина придется по нраву.

– Бред.

– Несомненно, но… взгляните, они ведь пришли не просто так. Они ему не то чтобы верят безоговорочно, но очарованы. Он говорит то, что они хотели бы слышать.

– И обещает жен.

– И дает. Таких жен, которые способны родить одаренных наследников, а это, знаете ли, немало. Еще говорят, что его жены послушны, покорны и готовы на все ради мужа. Правда, подозреваю, что не совсем ради мужа, но… это нехорошо, Чарльз.

Еще бы.

Меж тем опять завопили трубы, и Эдди поморщился. Но теперь в дверях появились девушки.

Много девушек.

Очень много девушек, в первое мгновенье показавшихся похожими, что сестры. Одинаковые платья. Одинаковые прически. Одинаковые бледные лица с сияющими глазами.

Сердце пропустило удар.

Милисента!

– Не спешите. – Орвуд перехватил Чарльза за локоть. – Они выбирают. Как мне пояснили, женщины несут искру Дара, разбуженную Наставником.

Наставник вытянулся в кресле, закинув ногу на ногу. И наблюдал за происходящим.

– И потому они делают выбор. Правда, люди, которые очень ему нужны, могут на него повлиять… скажем, изложить свои желания.